Законник. - Страница 68

— Нельзя, мой эдилье… — вздохнула я. И решительно принялась разматывать повязку на запястье…

…Как ни странно, глядя на то, как равсары пьют дикую смесь из моей крови, вина, отвара равельника и отвара ворсянки, я не чувствовала ничего — ни угрызений совести, ни сочувствия, ни страха. Видимо, взгляд-воспоминание Ушейбы оказался той самой последней каплей, которая переполнила чашу весов и помогла мне сделать Выбор между смертью и Смертью. В пользу последней. Поэтому, дождавшись, пока последний из них сделает вожделенный глоток, я повернулась к Туру и протянула ему смесь, приготовленную лично для него:

— Пей. Это для тебя…

Опрокинув в себя содержимое кубка, Беглар вытер губы и прислушался к своим ощущениям:

— В сон пока не тянет…

Пришлось объяснять по второму разу:

— Еще рано… Подействует минут через пятнадцать…

— Я думал, сразу…

— Нет. Отвар этой травы должен впитаться в кровь. Только тогда он сможет убрать нездоровую красноту с ваших лиц, желтизну из глаз, и унять боль в правом подреберье…

Равсар удивленно посмотрел на меня, шевельнул рукой, словно пытаясь прикоснуться к боку, а потом усмехнулся:

— Каждый раз удивляюсь твоему всеведению…

— Все вы такие вначале… — усмехнулась я. Заранее зная, что увижу в его глазах ревность…

Глава 30. Аурон Утерс, граф Вэлш

Осадить коня… Потянуться… Спешиться… Выхватить мечи… Провернуть их в руках, изобразить пару ударов и закинуть обратно в ножны… — вбитую в подсознание последовательность действий, свидетельствующих о том, что я не пленник и еду в долину Красной Скалы по своей воле, я выполнил через 'не могу'. Потом торопливо запрыгнул в седло, привычно запретил себе смотреть вправо-вверх, в направлении потайного поста над ущельем, и… удивленно уставился на Колченогого Дика, зачем-то съехавшего с тропы к самой реке, и оттуда вглядывающегося в противоположный от Насеста склон ущелья.

— Дик?

— Что-то случилось, ваша светлость… — угрюмо буркнул воин. — Сигнальный костер палит…

Подняв голову, я нашел взглядом крону кривого деревца, растущего из трещины рядом с приметным треугольным выступом, вгляделся в темное пятно чуть правее и выше, и, не увидев там даже намека на сияние, недоуменно повернулся к Дику.

— Не туда смотрите, ваша светлость… — буркнул воин. — Отблеск света можно увидеть только отсюда. И то, если знать, куда именно смотреть…

Решив, что могу себе позволить минутную задержку, я спешился, спустился по склону почти до самой Кристальной, и, следуя указаниям Дика, нашел взглядом длинную вертикальную трещину, потом скол, напоминающий серп, и следом — еле заметное пятнышко света рядом с косой тенью от торчащего из скалы камня.

— Вон то пятно, похожее на солнечный зайчик? — удивленно спросил я, убедившись, что других светлых пятен там нет.

— Угу… — кивнул Колченогий. — Оно самое…

— Мда… А я и не знал, что из ущелья можно углядеть отблески сигнального костра… — почесав затылок, признался я. — Его же зажигают внутри пещеры…

— И я не знал… — вздохнул Колченогий. И помрачнел: — Лис показал… Перед отъездом в Арнорд…

Перед моим внутренним взором тут же возникла счастливая улыбка на иссиня-белых губах десятника. И мертвый взгляд в никуда.

— Хороший был воин… — скрипнув зубами, пробормотал я. И, в два прыжка оказавшись рядом с конем, взлетел в седло.

— Угу… — буркнул Дик. И тоже затих…

…Подвесной мост Рожна начал опускаться вниз, как только мы вылетели из-за поворота ущелья. Причем с такой скоростью, как будто за нами гналась наступающая армия врага. А над Правой башней курился легкий дымок — свидетельство того, что там сейчас пылает сигнальный костер. На всякий случай оглянувшись и удостоверившись, что преследователей за нами нет и не предвидится, я осадил коня и уставился на стоящего за опущенной герсой десятника Учаху Секиру. Вернее, не на него, а на его пальцы…

…Вопросы, задаваемые мне Учахой, были совершенно обычными. И требовали обычного подтверждения. Поэтому я зашевелил пальцами в ответ:

'Еду не под принуждением'. 'Чужих в отряде нет'. 'Очень тороплюсь'.

Дождавшись контрольной фразы 'Болт, нож, двое справа', на первый взгляд не имеющей никакого смысла, десятник облегченно вздохнул, рыкнул на своих подчиненных, и дернулся, словно пытаясь ускорить движение начавшей подниматься решетки.

Я криво усмехнулся: для того, чтобы приподнять кованую герсу, надо было быть сказочным инеевым великаном. Или обладать силой пары сотен человек.

Тем временем Секира проскользнул под решеткой, остановился в шаге от моего коня, прижал к груди правый кулак и склонил голову:

— С возвращением, ваше сиятельство!

Приветствие прозвучало глухо. И совсем не радостно. Впрочем, удивляться было нечему: до того, как стать десятником, Учаха несколько лет служил в десятке Рыжего. А, значит, должен был переживать его гибель.

— Спасибо… — отозвался я.

— Скажи, зачем ты приказал палить сигнальные костры?

— Это не я, ваша светлость… Приказ вашей матушки: сообщить, как только вы появитесь в ущелье…

Продолжать десятник не собирался. Значит, не имел никакого представления о причинах, вынудивших мою мать отправить почтовых голубей в Льес, Заречье и Сегрон.

— Когда Лиса привезли? — спросил я, не отрывая взгляда от решетки, медленно ползущей вверх.

— Третьего дня, ваше сиятельство… Ждут только вас…

— Где?

— Дома… — вздохнул Секира. И уточнил: — У Лиса… Графиня Камилла предлагала положить его в зале Памяти донжона, но Дайрика уперлась, как… э-э-э… В общем, отвезли в Изумрудку…